Аладдин

Ремейки классических сказок это всегда сложно. Каждый раз мучаюсь вопросом: что нового я могу рассказать вам, если все и так давно известно? Вот и сейчас я в небольшом замешательстве. В 2016 году я ловко уехал с этой темы в тексте про “Красавицу и чудовище” и рассказал о том, как хороши Disney в адаптации классических сказок для большого экрана. Повторять этот прием было бы как минимум пошло, поэтому увольте.

В случае с фильмом “Аладдин” ситуация выглядит еще более деликатной. В ходе промо-кампании я читал десятки претензий от недовольных комментаторов, которым не пришелся по душе Уилл Смит в синих тонах, сыгравший Джина. Интересно, я вас разочарую, если скажу, что это едва ли не лучшее, что есть в фильме? Вероятно, да, и этот факт доставляет мне немало удовольствия.

Киноадаптация “Аладдина” выйдет в широкий прокат 23 мая, и я предлагаю поговорить о неочевидном — о вещах, которые заранее не любили и ставили под сомнение в фильме Гая Ричи.

Разговоров о сюжетных хитросплетениях тоже не избежать, поэтому давайте кратко вспомним, что же предлагает восточная сказка. В городе Аграба творятся удивительные вещи: магия соседствует с обычной жизнь. а добро, как и всегда, непременно борется со злом. Простой бедняк из трущоб по имени Аладдин (Мена Массуд) время от времени ворует на рынке чтобы выжить. У парня доброе сердце, поэтому когда он встретил в городской толпе девушку (Наоми Скотт), попавшую в беду, непременно за нее вступился. Дальше как в сказке: она — принцесса Жасмин, а еще есть злодей Джафар (Марван Кензари) и если он получит желанные власть и могущество, быть беде. Судьба сводит героев в замке, где их ждет не только борьба за справедливость и правду, но и за сердце красавицы.

Катализатором истории выступает волшебная лампа и Джин, живущий в ней (Уилл Смит). Вспоминаю волну скептических комментариев по поводу образа актёра: дескать, он синий и выглядит странно. Во-первых нет, на большом экране смотрится он смотрится органично и далеко не всегда ходит в синих тонах — сценаристам даже хватило чувства юмора самим пошутить над этим. Во-вторых, лучшие шутки сценаристы отдали именно этому герою. Джин помогает Аладдину быть принцем: “Я сделал тебя принцем снаружи. Внутри я ничего не менял”, — говорит он парню. Такой импровизированный обман приводит к ряду комичных ситуаций и самое важное в них то, что смеялись не только взрослые, но и дети.

Повествование строится по принципам приключенческой комедии — другого от Гая Ричи я и не ждал. На удивление подходящий формат: здесь нашлось место бодрой погоне, хорошей песне и грустной ноте. Последнего добавили в меру, и мрачные тона от злодейских козней гармонично разбавляют общий темп, не сбивая настрой на хорошее приключение.

После назначения Гая Ричи я часто задавал себе вопрос: “Как человек снявший “Карты, деньги, два ствола” и “Большой Куш” будет рассказывать детскую сказку?” Тогда выбор Disney показался мне как минимум неочевидным. Неловкая ситуация вышла, я ошибался. Сказки тоже могут быть динамичны, и здесь рука британского постановщика пришлась к месту: долгие пролеты камеры, продолжительные экшен-сцены с погонями, нестандартные ракурсы и творческий подход к работе с кадром — все есть. Узнать почерк Гая Ричи легко, даже в таких необычных красках. В сочетании со скрупулезным вниманием к деталям (а их в волшебном мире восточных замков и гробниц много, уж поверьте) у Ричи и его команды получился отличный фундамент для крепкого ремейка.

Я бы мог сейчас написать вам, что “Аладдин” кроме развлекательной функции несёт в себе мораль и рассказы о добром и вечном, но вы наверняка и без меня это знаете. Важно другое. Сейчас я вспоминаю, как видел эту историю двенадцатилетним мальчишкой, и чувствую только воодушевление. Для “Аладдина”, как и случае с новой адаптацией “Красавицы и Чудовища”, Disney держит определенный уровень качества: приятно вспомнить самому и не стыдно показать детям.

Другое дело, что рассказывать о ремейках классических сказок достаточно трудно — выходит неудобный разговор о непреложных истинах и насквозь заученных историях. Мне не жалко. Пусть хотя бы эти сказки живут на экранах и в наших сердцах вечно — там всегда счастливый конец.